Задание 19383 ЕГЭ по истории

Из воспоминаний государственного деятеля «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Туда [я] ездил переговорить с адмиралом Колчаком... Получив первые сведения, я выехал в Тифлис, где получил телеграмму от Алексеева, что, по мнению всех командующих армий, Государь должен отречься от престола, и просил меня лично телеграфировать об этом Государю, что мне и пришлось сделать. Я написал приблизительно так: "Впервые дерзаю, как верноподданный, коленопреклонённо умолять Ваше Императорское Величество для пользы и т.д. отречься от престола". Ответа, конечно, не получил, получил лишь текст манифеста. Ещё 6 ноября [прошлого] года, когда я был в Ставке, я имел длинный разговор с [ним] и в очень резкой форме. Я хотел вызвать его на дерзость. Но он всё молчал и пожимал плечами. Я ему прямо сказал: "Неужели ты не видишь, что ты теряешь корону. Опомнись, пока не поздно. Дай ответственное министерство. Ещё в июне я тебе говорил об этом. Ты всё медлишь. Смотри, чтобы не поздно было потом. Пока ещё время есть, потом уже поздно будет…” В таком духе я говорил - он всё молчал... После этого я понял, что всё кончено, и потерял надежду на его спасение. Ясно было, что мы катимся быстро по наклонной плоскости, и рано или поздно он корону потеряет. Ведь странно, что все, даже социалисты, его лично любят. Они мне сами говорили, что у него чудное сердце, прекрасная душа, он умный, симпатичный. Но её терпеть больше не могли. Она его погубила окончательно. Боюсь, чтоб с ней плохо не обошлись. В газетах уже распространили слухи, что будто бы у Аликс нашли проект сепаратного мира... Перед моим отъездом из Тифлиса у меня были два социалиста из самых крайних, левых... Они оба откровенно говорили, что всю жизнь мечтали о социальном перевороте, но их мечта была конституционная монархия, но не теперешняя анархия. Этого они не хотели и не хотят, и не допустят до республиканского строя правления. Мы не доросли до этого, говорили они, рано для России».

Из воспоминаний государственного деятеля «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Туда [я] ездил переговорить с адмиралом Колчаком... Получив первые сведения, я выехал в Тифлис, где получил телеграмму от Алексеева, что, по мнению всех командующих армий, Государь должен отречься от престола, и просил меня лично телеграфировать об этом Государю, что мне и пришлось сделать. Я написал приблизительно так: "Впервые дерзаю, как верноподданный, коленопреклонённо умолять Ваше Императорское Величество для пользы и т.д. отречься от престола". Ответа, конечно, не получил, получил лишь текст манифеста. Ещё 6 ноября [прошлого] года, когда я был в Ставке, я имел длинный разговор с [ним] и в очень резкой форме. Я хотел вызвать его на дерзость. Но он всё молчал и пожимал плечами. Я ему прямо сказал: "Неужели ты не видишь, что ты теряешь корону. Опомнись, пока не поздно. Дай ответственное министерство. Ещё в июне я тебе говорил об этом. Ты всё медлишь. Смотри, чтобы не поздно было потом. Пока ещё время есть, потом уже поздно будет…” В таком духе я говорил - он всё молчал... После этого я понял, что всё кончено, и потерял надежду на его спасение. Ясно было, что мы катимся быстро по наклонной плоскости, и рано или поздно он корону потеряет. Ведь странно, что все, даже социалисты, его лично любят. Они мне сами говорили, что у него чудное сердце, прекрасная душа, он умный, симпатичный. Но её терпеть больше не могли. Она его погубила окончательно. Боюсь, чтоб с ней плохо не обошлись. В газетах уже распространили слухи, что будто бы у Аликс нашли проект сепаратного мира... Перед моим отъездом из Тифлиса у меня были два социалиста из самых крайних, левых... Они оба откровенно говорили, что всю жизнь мечтали о социальном перевороте, но их мечта была конституционная монархия, но не теперешняя анархия. Этого они не хотели и не хотят, и не допустят до республиканского строя правления. Мы не доросли до этого, говорили они, рано для России».